Февральская революция 1917 года в России, или Следите за руками

Конспект брошюры «Великие дни российской революции» (Петроград, без указания года)

За бурными событиями конца зимы – начала весны 1917 года не всегда можно разглядеть юридическую составляющую революции. Как власть перешла от Романовых к Советам, а затем фактически к партии большевиков?

Пролить свет на последовательность действий тогдашних политических сил помогает вышеназванная брошюра. В ней нет рассуждений и оценок, только документы, зато подобраны они с большим знанием дела. Это позволяет как бы под «хронологическим микроскопом» взглянуть на логику политического процесса тех дней и лучше ответить на вопрос о легитимности созданных в ходе революции и после нее органов власти.

На первый взгляд, падение правящей российской династии должно было бы автоматически привести к тому, что власть достанется Государственной Думе, которая хоть и существовала при царе как преимущественно совещательный орган, но была каким-никаким народным представительством. И вот первый сюрприз: 26 февраля, т.е. накануне своего отречения Николай II повелевает прервать деятельность Думы. Вроде как временно, но с очень расплывчатой формулировкой о возобновлении «занятий».

Реакция Думы тоже замысловата. Вместо того, чтобы вознегодовать и взять в свои руки всю полноту власти (благо Николай находится за сотни километров, в Могилеве), Дума в лице своих т.н. «старейшин» просто призывает депутатов «не расходиться». Парламент превращается в кружок по интересам, тусовку старых сослуживцев. Кто-нибудь слышал о таком участнике политических событий весны, лета и осени 1917 года, как Государственная Дума? То-то же. Хороший повод задуматься о том, был ли этот несчастный парламент выразителем интересов народа, российской державы или собранием прикормленных функционеров.

Отречение царя историки представляют нам как акт, произведенный в результате сильного давления, принуждения, но зачем тогда он остановил деятельность Думы 26 февраля? Не был ли он не жертвой, а одним из участников или даже организаторов переворота, и не был ли чудовищный, не вписывающийся ни в какие рамки человеческой морали расстрел царской семьи инсценировкой, маскирующей это обстоятельство?

Далее читаем:

27 февраля на сторону революционного народа перешли следующие воинские части: Волынсий, Преображенский, Литовский, Кексгольмский и саперные полки. На стороне революционного народа около 25000 воинских чинов.

Здесь вводится интересное понятие — «революционный народ». Кто это? Бабы, простаивающие в очередях у хлебных лавок? Стихийные сборища, шастающие по Петрограду, уже тронутому разрухой? Советы еще не созданы, большевики приедут в столицу руководить революцией только в апреле, Дума пребывает в полной растерянности и скорее прощупывает почву для подавления социального взрыва силами полиции и жандармерии, чем стремится возглавить «народную стихию». Стоит ли понимать здесь «народ» как население или это какой-то особенный боевой этнос, какие-нибудь черемисы, например, карелы, или, скажем, лапландцы? «Революционный народ», февральские вожди которого так и остались не названными (по крайней мере в рассматриваемой брошюре), умудряется менее чем за сутки якобы без всякого руководства и подготовки, просто повинуясь инстинктам, волне возмущения, эмоциям безвозвратно опрокинуть мощнейшую из европейских держав.

Интересно, что «революционный народ», ведомый безымянными вождями, 27 февраля между делом выпускает из тюрем заключенных (преимущественно политических, но вряд ли кто-то заботился о том, не ускользнут ли, воспользовавшись неразберихой, и уголовники), захватывает Кресты, другие тюрьмы, а главное — сжигает полицейские архивы. И все это без упоминания имени хотя бы одного из руководителей восстания. Первое имя из восставших — некий освобожденный из тюрьмы Хрусталев-Носырев — звучит в брошюре уже после сообщения о том, что инсургенты устроили свой штаб в Петропавловской крепости.

Еще раз подчеркну, что все вышеописанное произошло не за дни, а за считанные часы, потому что уже около полудня все того же 27 февраля восставшие в полном составе, все 25 тысяч человек (!) пришли к зданию Думы, где их встретил председатель парламента М.В. Родзянко. Он и его коллеги участия в силовых действиях не принимали, но к такому визиту, почему-то, оказались вполне готовы. Толпа же, как пишут, пришла, «для осведомления о позиции, занятой народными представителями». Интересно, они хором осведомлялись, или посредством каких-то своих парламентеров, а если таковые были, то как их звали? На этот вопрос в брошюре тоже нет ответа.

М.В. Родзянко попросил граждан восставших соблюдать порядок и доложил, что депутаты тоже сложа руки не сидели, а составили накануне телеграмму царю с такими словами:

Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно.

Что-что-что? «Промедление смерти подобно»? Это же любимые слова Ленина! А он точно еще не выехал из Швейцарии в запломбированном вагоне? Вроде, нет, дисциплинированно ждет апреля. А чьи же это слова, которые так часто звучали в те дни? Неужто такие разные политики, как Родзянко и Ленин располагали одинаковыми лексиконами?

Дальше читаем:

Около 2 часов дня сильные отряды революционной армии, сопровождаемые вооруженным народом, подошли к зданию Гос. Думы. Навстречу революционной армии вышли… Н.С. Чхеидзе, А.Ф. Керенский, А.И. Окобелев и мн. др. Появление депутатов, а особенно наиболее популярных в народных массах, было встречено громким «ура»… Лица, руководившие восставшими солдатами <кто они, где имена?>, сняв караул у Таврического дворца, приняли охрану Гос. Думы на себя, заняли почту и телеграф в здании Гос. Думы и поставили часовых у телефонных аппаратов.

Очень интересно. Со стороны Думы — персонажи с конкретными фамилиями, которые в революционных событиях оказались совершенно пассивны и которым восставшие, почему-то, принесли власть на тарелочке. Зато имен «лиц, руководивших восставшими солдатами», захвативших силовым путем подступы к парламенту и само здание, а также средства связи, так и не прозвучали. Так что захват почт и телеграфов, опять-таки, не ленинские головорезы изобрели, а безымянные вожди, провернувшие февральскую революцию по в точности такому же сценарию, что и большевики октябрьскую.

Тем временем Дума, вместо того, чтобы стать парламентом свободной России в условиях победившей революции, создает какой-то невнятный Комитет по поддержанию порядка в Петрограде. В Петрограде? Для этого есть городская Дума, а Государственная должна отвечать за порядок во всей стране. Но нет, именно так назвали орган, имевший хоть какую-то преемственность от прежней власти. Целью Комитета, который вскоре и превратится в знаменитое Временное правительство, были «сношения с различными учреждениями и лицами. В виду многолюдности собрания, выбор Временного Комитета поручено произвести совету старейшин».

Какая-то художественная самодеятельность: полноценный парламент (таким он мог бы стать при поддержке восставших солдат после разрыва отношений с царем), превращается в странный «Комитет по поддержанию порядка», избранный неким междусобойчиком, именуемым «совет старейшин» (трудно придумать более пошлое название для органа власти). Вот так, господа булкохрусты, происходила утрата легитимности прежней, имперской власти, инструментом для возвращения которой все с большей вероятностью становилась гражданская война. Подумайте об этом, когда в следующий раз будете горевать о неудачах Белого движения.

К вечеру того же 27 февраля все еще безымянный «революционный народ» умудрился арестовать всех членов царского правительства, и только в полшестого вечера восставшие оформили, наконец, свой орган правления — Совет рабочих депутатов:

Представители рабочих, солдат и населения Петрограда объявляют, что первое заседание их представителей состоится сегодня, в 7 час. веч., в помещении Гос. Думы. Всем перешедшим на сторону народа войскам немедленно избрать своих представителей по одному на каждую роту. Заводам избрать своих депутатов по одному на каждую тысячу. Заводы, имеющие менее тысячи рабочих, избирают по одному депутату.

В состав Совета вошли, как ни странно, пассивные депутаты Госдумы и вполне известные функционеры левых партий, а руководители 25-тысячной солдатской толпы, устроившей переворот, так и остались анонимными. Вот зачем понадобился марш к Думе после разгрома тюрем, сожжения полицейских архивов и захвата Петропавловской крепости — для создания марионеточного Совета как прикрытия для других, действительно принимающих решение, но остающихся в тени фигур.

Бросается также в глаза, что подавляющее большинство участников восстания составляли солдаты, или, как их называли многие публицисты того времени, «крестьяне в солдатских шинелях», заботливо кем-то согнанные в столицу в многотысячных количествах за предыдущие месяцы Первой мировой войны, и, вместо того, чтобы отправляться на фронт, месяцами изнывавшие там от безделья (их катания на трамваях не упомянул только ленивый мемуарист). Орган же назвали Советом рабочих депутатов, несмотря на явное меньшинство представленных там рабочих. Видимо, сделано это было с прицелом на дальнейшее «превращение буржуазной революции в социалистическую».

Еще раз: все эти важные, требующие хорошей слаженности дела (захват тюрем и архивов, запугивание Думы, создание Совета) совершены за один день, 27-го февраля! Воистину, промедлений эти ребята не любили, только вот то, что делается быстро и результативно, предполагает длительную подготовку и хорошую организацию, и если о подготовке Октябрьской революции большевиками известно почти все, то о том, кто готовил события конца февраля мы не знаем, и, похоже, не узнаем. Можно лишь заметить, что участие большевиков в Февральской революции было почти нулевым. Основные лидеры их партии находились вне России. Хорошо известно, что даже для самого Ленина февральские события стали неожиданностью.

(Продолжение следует).