Макар Дедушкин и письменный стол

(По мотивам книги В.И. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм")

Макар Владимирович Дедушкин возвращался из городской библиотеки города Женевска в приподнятом настроении. Он готовил к публикации философскую статью в защиту материализма. В последнее время в этом милом райцентре развелось много всяких мистиков вроде школьного учителя Эраста Махудавского. Они дурили головы молодежи: мол, нет никакой материи, есть только наши представления о физических предметах, сформировавшиея под действием ощущений. Хотя махудавцы никого насильно в свой кружок не завлекали, народ на их мероприятия - лекции с чаепитиями - приходил довольно активно. Дедушкина это возмущало. Вместо того, чтобы, воодушевившись карлсонизмом (философским направлением, к которому принадлежал сам Дедушкин) и, засучив рукава, строить ударными темпами светлое будущее, студенты и рабочие по вечерам предавались рассуждениям о "комплексах ощущений", занимались, как иронизировал Макар Владимирович, "коллективным солипсизмом".

"Нет, так мы страну с колен не поднимем", - ударил кулаком по столу в один прекрасный день Дедушкин и сел за написание разгромной статьи против махудавцев. Он уже придумал множество ироничных подковырок для будущего текста, а сегодня в библиотеке ему пришла в голову замечательня мысль - проиллюстрировать преимущества материализма (разновидностью которого был его любимый карлсонизм) каким-нибудь простым, всем понятным, бытовым примером: "Что, может быть трансцендентального в таком обыденном предмете, как мой письменный стол? Махудавцы скажут, что это всего лишь "комплекс ощущений" в моей голове, и нигде за пределами моего опыта этого стола больше не существует, но ведь любой здравомыслящий человек согласится, что пока я работаю в библиотеке, стол ждет меня на своем месте, в моем кабинете, чтобы я мог, придя домой, написать строки, которые вы сейчас считаете. Разве нужны ещё какие-то доказательства существования об'ективной реальности?"

Мысль так понравилась Макару Владимировичу, что он ускорил шаг, стремясь поскорее ее зафиксировать письменно.

-- Клавздюша, - крикнул он першагнув порог арендуемой квартирки (он придумал жене такое прозвище то ли за воздушность, то ли за домашнюю вездесущность; он уж и сам толком не помнил, почему начал её когда-то так называть). - Ужин пока не подавай, чуть попозже поедим, мне надо поработать в кабинете.

-- Макар, тут такое дело… - остановила его вышедшая в коридорчик супруга. - Приходили судебные приставы, вынесли кое-что из мебели. Придется тебе сегодня за обеденным столом поработать, так что давай сначала поужинаем, потом я уберу посуду и будешь писать свои бумаги.

Дедушкин заглянул в кабинет и неприятно изумился. Вместо любимого рабочего стола действительно зияла пустота. "Вот ведь морда буржуйская", - подумал он о домовладельце, поднявшем полгода назад плату за квартиру.

Деньги за свою публицистическую деятельность Макар Владимирович получал регулярно и мог позволить себе арендовать жилье даже по такой завышенной цене, но он решил судиться и, чтобы не создавать прецедента, платить по-старому. "А этот господинчик Жлобский, значит, судебных приставов на меня натравил", - думал Дедушкин. "Ну-ну, посмотрим чья возьмет. Узнает этот любитель попить трудовой кровушки, всю силу юридического образования, полученного экстерном в Камызякском государственном университете!"

Настроение упало. Хорошо хоть стол унесли пустым, содержимое ящиков и полочек выгрузили на подоконник, однако вместо приятного написания статьи против махудавцев завтра предстояло тащиться в суд, затевать дело против Жлобского… Правда, перед сном Макар Владимирович, все-таки, записал свою мысль, дополнив ее будоражащей бытовой подробностью: "Даже если предположить, что за время моего отсутствия со столом что-нибудь случилось (например, его вынесли из дома судебные приставы), небольшое исследовательское усилие прояснит его судьбу, и он вновь окажется "вещью для нас", а не "вещью в себе", что нагляднейшим образом демонстрирует материалистическое учение наших выдающихся основоположников Карлсона и Энгельсона о том, что материя принципиально познаваема".

Вечером следующего дня Макар Владимирович вернулся домой в некоторой задумчивости. Он подал иск на Жлобского, но выяснилось, что пункт договора аренды о повышении платы был действительно прописан так, что давал оппоненту существенные шансы на выигрыш в суде. Однако и у Дедушкина было за что зацепиться, так что нужно было хорошенько все обдумать, почитать законы, юридическую литературу.

-- Клавздюша, - сказал он войдя в квартиру. - Ужин, наверно, опять отменяется. Хочу хорошенько поготовиться к предстоящему процессу со Жлобским.

-- Вряд ли у тебя сегодня это плучится, Макарчик, - ответила супруга, лукаво улыбаясь. - У нас гости. Загляни в кабинет.

Открыв дверь в свое любимое убежище, Макар замер от радостного удивления. На диване сидел его старый приятель, Соломон Львович Тромбский, но главное заключалось даже не в этом. Посреди кабинета на привычном месте стоял знакомый письменный стол!

-- Шлёмка, сколько зим, сколько лет! - распахнул Дедушкин объятия старому товарищу.

-- Привет, привет, старина, - встал навстречу с дивана Соломон Львович.- Да ты бумаги-то на стол хоть положи, а то и не обнять тебя толком.

-- И то дело, - согласился Дедушкин и, не особо церемонясь, швырнул на невесть как воскресший из судебного небытия предмет мебели кожаную папку. Но тут произошло невероятное: папка не задержалась на крышке стола, а провалилась сквозь нее прямо на пол. Макар остолбенел.

-- А-ха-ха! - заливался в это время добродушным смехом Тромбский. - Ну, все, все, извини, брат, подшутил я над тобой. Это не стол, это голограмма. Я ж из Америки к тебе. Там сейчас такие штуки в моде. Я как утром к вам зашел, Клавздюша сразу мне на твою неприятность с судебными приствами пожаловалась. Ну, я позвонил своему дизайнеру, нашли мы модель твоего стола. Я ведь этот предмет мебели хорошо помню по врменам, когда мы с тобой в ООО "ЫЫЫ" работали. Да… Святые были денечки… Ну, так вот, нашли мы с ним компьютерную модель, он ее неможко состарил и мне по сети переслал. А аппаратик для проецирования голограмм я теперь всегда с собой вожу. Пригождается иногда, знаешь ли…

-- Да, Шлема, хорошо ты меня разыграл. Объективную реальность, шельмец, мне подменил. Так ведь и махудавцем можно человека сделать.

-- Полно, Макар, мы с тобой материалисты стреляные. Технческий прогресс, достижения человеческого разума, победа над природой, вот что нас всегда выводило из любых тупиков в спорах с идеалистами… Слушай, я ведь тебе про стол не все дорассказал. У вас тут в Женевске есть мебельная фабрика, на которой станки с ЧПУ, по файлам заказчика могут предметы изготавливать. Так я им по электронной почте эту модель отправил - они мне, не поверишь, за несколько часов стол смастерили, точь-в-точь как у тебя был. Правда, не из дуба, уж извини. Материал попроще и полегче, но на вид и не отличить.

Соломон Львович нажал кнопку на проекторе, голограмма исчезла, место в центре кабинета вновь опустело.

-- Заносите, ребята, - крикнул он в смежную комнату. Оттуда тотчас двое рабочих внесли в кабинет письменный стол. Дедушкин удивился: если бы не запах свежего лака да отсутствие кое-каких знакомых потертостей, можно было бы подумать, что это и есть его старый, лишь слегка подновленный стол.

-- Ну, Шлема, удружил так удружил… - чуть не прослезился растроганный Макар Владимирович.

-- Пользуйся, друг, это подарок, - расплылся в улыбке Тромбский. - У нас в Америке доходы, чай, пожирнее ваших… женевских! Ха-ха-ха!.. И знаешь еше что… Не тягался бы ты с этим Жлобским. Заплати ему сколько он там насчитал, да и дело с концом. Ты нам как публицист нужен, а не как сутяга какой-нибудь.

-- Да, Шлема, я и сам не в восторге от предстоящего процесса. Мне за стол было обидно, привык я к нему, а поскольку ты мне новый подарил - завтра же пойду, закрою дело, подпишу мировую в его пользу.

-- Вот и молодец. - дружески похлопал Макара по плечу Соломон, и крикнул в соседнюю комнату: - Клавздюша, угостишь нас чем-нибудь?

-- Еще спрашивает, бесстыдник, - донесся из столовой озорной женский голос. - Полгастронома в дом приволок. Это еще неизвестно, кто кого угощает! Садитесь кушать, тут уже все накрыто.

Друзья переместились в столовую и до полуночи, уговорив несколько бутылок хорошего вина под отличную закуску, которую принес с собой щедрый гость, предавались воспоминаниям о счастливых годах работы в ООО "ЫЫЫ". Тогда они, искуссно применив всемогущее учение карлсонизма к шатким финансовым настроениям мелкобуржуазных масс, славно пощипали "этих глупых хозяйчиков". Деньги распихивали по счетам в разных банках на подставных лиц, так что когда контору накрыли спецслужбы, конфисковать удалось далеко не все. Много лет еще партнеры могли позволить себе скромную, но безбедную жизнь халявщиков. Правда, та часть денег облапошенных вкладчиков, которую обратили в золото, бесследно пропала. Видимо, службисты нашли, да в опись включить "забыли", себе забрали. Поэтому, наверно, и приговор был не такой строгий: реальные сроки получили подставные лица, а Дедушкин с Тромбским - условные, да и то смехотворные, по паре лет.

Ночью, когда все улеглись, Макар Владимирович тихо встал с постели, прокрался в кабинет и сел за чудом возродившийся стол. Да, ощущения в точности те же, как будто вообще ничего не изменилось. Он даже подумал, что через месяц, наверно, забудет о том, что этот стол - не настоящий, не тот, которым он пользовался со времен ООО "ЫЫЫ". Но пока запах свежего лака выдавал подмену, поэтому он дополнил свою статью так: "Даже если мой стол кто-то подменит на точно такой же, мой просто переместится в пространстве и будет стоять в какой-нбудь другой квартире долгие годы. Это нисколько не повредит моему материалистическому взгляду на этот предмет. Просто с каждым таким эпизодом я буду открывать его новые и новые свойства, хотя он будет состоять из тех же самых молекул целлюлозы, лака, железа (шурупы) и латуни (ручки, петли и декор)".

Он не знал, что в это же самое время в соседей комнате Соломон Львович по защищенному каналу даркнета отправлял сообщение одному из своих помощников: "Стивен, стол я успешно нашел, подменил и уже отправил контейнером в США. Когда получишь, сожги его, чтобы извлечь золото. Из него сделано большинство деталей, они лишь обложены фанерным шпоном. Кстати, ручи, петли и даже шурупы тоже золотые, они только покрыты слоем латуни. Макар об этом, к счастью, не догадался. Для него что латунь, что золото - желтый металл, он у нас такой материалист, что о материи в основном по книжкам знает. И чтобы без фокусов. Вес "презренного металла" мне известен с точностью до грамма."