Юлий Цезарь и канцелярские принадлежности
В одном из предыдущих текстов я рассматривал некоторые «анахронизмы», встречающиеся в произведения Шекспира. В частности, таковым считается приказ Клеопатры своей служанке принести перо и бумагу, чтобы царица смогла написать любовное письмо Антонию. Считается, что эти писчие предметы не могли существовать в I в. до н.э. (время действия пьесы «Антоний и Клеопатра»). Шекспир, мол, вольно обращается с историческими фактами. В качестве аргумента в защиту драматурга я привел цитату из Светония, где сказано, что в семье императора Октавиана Августа (современника Антония и Клеопатры) было принято вести семейные дневники, и что трудно представить себе какой-то иной способ делать это, кроме как использование перьев (хотя бы гусиных) и бумаги. Вести дневник на пергаменте, папирусе, глиняных или восковых табличках, высеканием букв на скрижалях представляется затруднительным с технологической точки зрения.
Перечитывая на днях биографию Юлия Цезаря авторства Светония, я обнаружил еще несколько интересных подробностей на канцелярскую и полиграфическую тематику. Например:
Помпей в своем законе о правах должностных лиц воспретил домогаться должностей заочно и по забывчивости не сделал исключения даже для Цезаря, исправив эту ошибку лишь тогда, когда закон был уже вырезан на медной доске и сдан в казначейство [Светоний. Цезарь, 28].
Оказывается, законы в Риме вырезались на медных досках. И сколько же, интересно, таких досок помещалось в архивах? Не слишком ли это громоздкий способ хранения информации? Если бы было сказано «на медной фольге» — это еще более-менее понятно, хотя тоже не слишком удобный способ (о фольгу, например, легко порезаться, да и гравировку на ней трудно сделать не помяв). Но «доска» — это что-то имеющее ощутимую толщину. Как представить себе, например, сборник законов за год, если толщина каждой страницы в нем была бы в один миллиметр? Даже если в такой книге будет сто законов по одному листу, она будет толщиной с ладонь взрослого человека. Как ее переплетать, снимать с полки и поднимать обратно, листать наконец?
Есть и более интересный вопрос — куда делись все эти металлические пластины? Ну, дело понятное: «темные века», многочисленные набеги дикарей… Но даже варвары (по крайней мере их вожди) понимали важность законов и вряд ли позволили бы пустить такое количество медных книг на металлолом. Даже если предположить, что законы «на медных досках» издавались по одному разу в год, их должно было за несколько десятилетий накопиться целые тонны. Трудно поверить, что хотя бы некоторые кто-то не решил бы сохранить в качестве реликвий. Это же не бумага, не папирус, не пергамент. Они вечны! Но ни одна такая доска до нас не дошла. Всякие побрякушки дошли, даже кое-какие бытовые и художественные тексты, написанные на пергаменте, коре, дощечках дошли, а документы государственной важности, тщательно оберегаемые, выполненные на износостойком материале — нет.
А что если предположить, что «медные доски» — это всего лишь печатные формы, с которых выгравированные тексты законов тиражировали на бумаге? В этом случае вопрос о том, куда эти металлические изделия запропастились, решается сам собой. Отпечатав тираж, формы просто зашлифовывались, и на них можно было снова что-нибудь выгравировать. Но в этом случае придется «подвинуть» эпоху Цезаря и Цицерона куда-нибудь поближе к Иоганну Гутенбергу. Там, кстати, и с бумагой попроще.
Далее, Светоний называет Цезаря изобретателем записной книжки:
…он первый стал придавать им (донесениям в сенат) вид памятной книжки со страницами, тогда как раньше консулы и военачальники писали их прямо на листах сверху донизу.
Трудно представить себе записную книжку, сделанную из чего-либо, кроме бумаги. Все остальные материалы сложно было бы переплести. Кстати, интересно, на каких таких листах писали до Цезарева новшества его предшественники? Не иначе как на медных… Шучу, конечно. На пергаментных, наверно. Но пергамент — материал дорогой, каждый лист его требует огромных затрат труда (об этом уже сказано немало). Папирус тоже нужно доставлять из Египта, резать, прямить, сушить, склеивать из полосок, что трудно назвать технологичным решением. Да и хрупковат он. Для обмена сообщениями по несколько раз в день все эти материалы плохо подходят. Есть, конечно, еще береста, и она действительно использовалась римлянами, но этот материал в форме листов не производился. Он нарезался сравнительно узкими полосками, которые трудно назвать листами. Остается самый очевидный вариант — в древнем Риме носителем для курьерской переписки между должностными лицами была бумага.
Кстати, а почему обязательно нужно делегировать изобретение бумаги каким-то древним китайцам? Ее изготовление — это что, такой суперсложный технологический процесс? Даже осы умеют делать бумагу, пережевывая древесину (целлюлозу) для строительства гнезд. В Средние века нередки бывали периоды голодовок из-за вражеских осад, неурожаев. Люди пытались есть всё, вплоть до камней. Нетрудно представить, что кто-то сварил какие-нибудь тряпки и, когда выяснилось, что есть такое невозвожно даже с голода, выплеснул на каменную мостовую. Всё, после стечения и испарения избыточной влаги бумага готова. Осталось лишь, разве что, потоптать ее для большей плотности или положить случайно сверху что-то тяжелое (например, мешок с каким-нибудь сыпучим материалом). Получившийся лист вполне мог кого-нибудь заинтересовать (хотя бы детей). Не нужно много ума и для того, чтобы нанести на него изображения и буквы.
Так вот, жил себе Юлий Цезарь, писал свои записки (в том числе «Записки о Галльской войне» — книгу вполне приличного объема, которую трудно создать сразу начисто на дорогом пергаменте, без черновиков на дешевой бумаге) и вдруг… впал в ретроградство. «Прости меня», — говорит, — «народ римский. Бес попутал на бумаге писать, отступить от древних обычаев. Выброшу прочь эти свои нечестивые записные книжки и вновь вернусь к корням и скрепам. Буду писать как все правоверные римляне на восковых табличках». Такое впечатление возникает, когда читаешь у Светония следующее:
В Александрии, во время битвы за мост, он… спрыгнул в воду и вплавь спасся на ближайший корабль, проплыв двести шагов с поднятой рукой, чтобы не замочить свои таблички, и закусив зубами волочащийся плащ, чтобы не оставить его в добычу неприятелю.
«Не замочить свои таблички», Карл! Вы видели те таблички? Да, покрытые воском дощечки, на котором можно выдавливать буквы острым концом специальной палочки-стилуса, а ее плоским концом заглаживать ошибочно написанное? Да, такие таблички использовались, но, разве что, для обучения школьников письму. Их, кстати, немало найдено при раскопках в Новгороде. Трудно себе представить, чтобы серьезный политический деятель доверял такому непрочному материалу свои мысли. Дело даже не в механических свойствах, а в том, что на таких вощеных табличках невозможно писать скорописью и мелко. Разве что, разашистыми печатными буквами. Пока предложение напишешь — забудешь что хотел сказать. Да и помещается на такой табличке меньше десятка предложений. Сколько же их надо для того, чтобы написать хотя бы такой небольшой текст, который вы сейчас читаете? Целый чемодан! (Вспоминается анекдот как Петька с Василием Ивановичем вплавь спасали план взятия Бастилии).
И вот смотрите как всё просто. Нам говорят, что древние летописи переписаны, отредактированы. Представьте, какой для этого нужен труд и какая секретность! Нет летописи, в первую очередь, спрятаны или (что менее вероятно) уничтожены. А в оставшихся, опубликованных, подправлены и подчищены очень немногочисленные места. Например, стоит заменить слово «записные книжки» (о которых упомянуто выше) на «таблички», и событие отправляется на полторы тысячи лет назад. Ведь записные книжки, исписанные чернилами, действительно имело смысл поднять над водой, в отличие от чемодана вощеных табличек, которым влага не особо-то и вредна.
Далее мы с удивлением узнаем, что грифель — это не предмет для письма на бумаге, а «острая металлическая палочка, которой писали по воску». Причем узнаем мы это из современных комментариев, потому что у самого Светония никаких пояснений на этот счет нет:
Цезарь хватает Каску за руку, прокалывает ее грифелем, пытается вскочить, но второй удар его останавливает.
Почему не позволительно понимать эти слова буквально, т.е. в том смысле, что Цезарь ранил Каску карандашом? Потому что карандаш изобрели веке эдак в XIII-м. Причем первые карандаши имели грифель из серебряного сплава, оставлявшего а бумаге вполне различимый след. Т.е. такие устройства, действительно могли быть сделаны целиком из металла и вполне могли использоваться как оружие.
Мне, почему-то, легче поверить в то, что Гай Юлий Цезарь жил в XIII веке нашей эры, чем в то, что он записывал свои великие произведения на школьных вощеных табличках.