Из-за леса, из-за гор показал мужик копьё
Возрастная категория 18+.
(И не просто показал, а с историческими источниками увязал).
Речь пойдет о фамилии Шекспир. Наверно, многие задумывались над смыслом этого имени собственного: что это еще за «копьетряс» такой? Впрочем, старинные фамилии всегда загадочны. Ну, любил некий предок драматурга встряхнуть копьем (to shake speare), с кем не бывает. Наверно, был умелым воином.
На днях в биографии Веспасиана авторства Светония мне встретился фрагмент, способный пролить свет на происхождение слова Шекспир. Рассказывая об умении императора остроумно пошутить (например, фраза «деньги не пахнут» пошла именно от Веспасиана), римский историк пишет:
О каком-то человеке высокого роста и непристойного вида он сказал: «Шел, широко выступая, копьем длиннотенным колебля».
Вот вам и копьетряс. Правда, предок величайшего английского литератора из благородного рыцаря превращается в неопрятного бродягу неопределенных занятий, зато этот факт хорошо согласуется с теорией о том, что Шекспир — писатель коллективный и виртуальный. За этим псевдонимом скрывался, скорее всего, коллектив хорошо образованных авторов, писавших пьесы для театра «Глобус», или даже не писавших, а бравших готовые, «античные» и адаптировавшие для своего времени.
Особенно хорошо получались у этого литобъединения комедии и политические сатиры на деятелей прошлого. Вот и взяла эта творческая группа себе веселый коллективный псевдоним Копьетряс. Во-первых, перья действительно напоминают копья и в прямом, и в переносном смысле («Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо», — писал Маяковский). Эти писчие принадлежности даже время от времени нужно встряхивать, чтобы избавиться, например, от излишков чернил. Во-вторых, название «Потрясающий копьем» — напоминает о рыцарстве и при необходимости (например, при постановке или публикации действительно серьезной драмы) может звучать еще и патетически. Ну, а в третьих, эти веселые писатели хорошо знали античную историю. Шутка Веспасиана про колебателя «копьем длиннотенным» была им понятна и мила.
Итак, снова драматургия Шекспира стыкуется с эпохой первых двенадцати цезарей, о чем я уже писал в материале о драме (на поверку оказавшейся комедией) «Антоний и Клеопатра».
Закончу этот материал небольшим фактом, который давно хотел куда-нибудь «приткнуть». У греческого историка Полибия (II в. до н.э.) в том месте, где он описывает народ венетов (будущих «средневековых» венецианцев) и их склонность к морскому образу жизни, есть такая реплика:
Писатели трагедий упоминают часто об этом народе и рассказывают о нем много чудес.
Я знаю ровно одну такую трагедию, и это… «Венецианский купец» Шекспира. Полибий — современник Шекспира, да еще и младший! Разве это не прекрасно?